Cиддхартх Cурьянарайянан не оставляет особо дружелюбного первого впечатления. Собственно, он не оставляет даже дружелюбного второго впечатления. Особенно с журналистами. Он кажется куда как более толерантным с остальным человечеством. Но нам надо к этому привыкнуть. И все вовсе не так плохо. Попытайтесь ограничить себя от отстраненного враждебного воздуха, который витает вокруг вас и особенно вашего диктофона – и все пойдет, как по маслу. И еще – он неплохо справляется, как человек, который ненавидит давать интервью. Читайте дальше, чтобы узнать – почему. 

После Rang De Basanti я отправился домой, в Хайдерабад. Я очень ясно понимал, что качество работы, которую я могу получить в Мумбаи, должно быть достаточно соблазнительным, чтобы оправдать возвращение. Я установил там основу. Она должна была чего-то стоить. Нечестно было бы говорить, что мне не предлагали хорошую работу. Я бы лучше сказал, я не был особенно восхищен тем, что мне предлагали. У меня два года ушло на то, чтобы найти фильм Striker. 

Ракеш Мехра под запись сказал, что никогда не рассматривал моей кандидатуры на роль в Dilli 6. Потому я не считаю нужным это комментировать дальше. Что касается Девида, мы с ним планировали фильм еще до Rang De Basanti. Он большой поклонник моей работы в телугу-кинематографе, потому что я делаю романтические комедии, и он тоже делает их лучше всего. Одно точно наверняка – Девид и я будем работать вместе. Между нами большая привязанность и профессиональное уважение. Люди думают, что у нас разница в мышлении, но все как раз наоборот. Мы должны были делать фильм в прошлом году, но не сложилось. Но он один из моих ближайших друзей в кинопроизводстве. 

Чандан Арора и я около года вели разговор о том, чтобы снять фильм. Однажды, во время обычного разговора за чашечкой кофе, он упомянул предмет, который, согласно ему, нам нужно затронуть в фильме. Эта тема настолько заинтриговала меня, что я сказал, что этот фильм нам нужно делать сразу же. Вот так и появился Striker. И как-то все просто сложилось, и уже через четыре месяца мы смогли начать съемки. Фильм как бы написал себя сам, большая часть исследований для фильма была уже выполнена. 

Это будет моим самым обогащающим исполнением в эмоциональном плане. Striker – драматический биопик (прим. пер. – фильм, основанный на реальных событиях), действия которого разворачиваются в гетто Мумбая. В этом фильме есть игра в бильярд, но это фильм не о бильярде. Это даже не спортивный фильм. Учитывая, что у меня нет обширной фильмографии, я пока снялся только в девяти фильмах, это будет самая требовательная с точки зрения исполнения роль в моей карьере. 

К тому же, это так восхитительно интересно – играть кого-то, кто не больше жизни. Он – реальный человек. Такого не часто встретишь в коммерческом кино. Сказав это, хочу заметить, что Striker – изумительно развлекательный фильм. Он не является жизненно абсолютистским. Есть огромная разница между кинематографической реальностью и реальностью нашей жизни. Но, я думаю, это и называется кинематографической свободой. 

Ответ на вопрос как раз содержится в вопросе, думаю, это слишком высокомерно использовать слова типа "бессмысленные" и "интеллигентные". Есть большая разница между тем, чтобы быть серьезным актером, и тем, чтобы сниматься в серьезном кино. Потому что многое из так называемого "серьезного кино", которое я видел в этой стране, манипулятивно до степени бесстыдства. Все по поводу "видите, я заставил их заплакать…" Некоторые кинопроизводители думают, что другие кинопроизводители – манипуляторы, но, в конечном счете, они сами делают еще более манипулятивное кино. 

Баланс – это правильный ответ на вопрос. Для серьезного исполнения мне требуется быть в определенном настрое некоторое время, и чтобы выйти из него я избегаю серьезных ролей сразу после этого. Все вот настолько просто. Когда я делаю сложную драматическую роль, я сразу же пытаюсь сбалансировать её чем-то счастливым, типа любовной истории. 

Конечно, она исключительно шизофренична. Если постоянно обращаться к самому темному углу своего разума, чтобы извлечь из него нового человека и плакать его слезами, сопереживать вместе с ним, он начинает довлеть над тобой через полгода. В кинематографе ты очень одинок. Как актер, я должен быть интровертом, как человек – я очень большой экстраверт, и в этом смысле мне надо вырываться из этого состояния. 

Я встречал актеров, чьи множественные личности, которых они играют на экране, не влияют на них, но это их метод. В этом смысле они куда как более компетентные актеры, чем можно себе представить. Хотя говорить, что твое исполнение не влияет на тебя изнутри – это ложь. Если встаешь утром и идешь на работу, где ты становишься кем-то еще, то что останавливает тебя от того, чтобы принести кусочек этого "кого-то" в себе по дороге домой? Так кто же ты на самом деле? Вот почему семья и друзья так важны. Нужно полностью снять нанесенный глянец и стать тем, кем ты был до того, как стал актером. 

Я отказываюсь быть растянутым на кусочки. В своем последнем интервью Filmfare я говорил, что я всю жизнь прожил аутсайдером (прим. пер. – имеется ввиду, что Сиддхартх, тамилец по происхождению, снимается в телугу-кино, и в этом смысле он аутсайдер даже на Юге). Раньше меня волновало, что я "не принадлежу", но это же является моей козырной картой. Я аутсайдер и в телугу-, и в хинди-кинематографе, и это мне нормально подходит. Возьмите южных суперзвезд Камала Хасана, Раджниканта, Чирандживи, Венкатеша и Нагарджуну. Никто из них не видел поражения на домашних экранах, им поклонялись там. Если бы вы видели, насколько их там обожали, вы спросили бы: "Какого черта вы пытались делать в Мумбаи?" 

(Смеется) Мне нравится, что в некоторых интервью мне задают два противоположных вопроса. Первый – почему я не делал хинди-фильмов в течении двух лет, и другой предполагает, что я здесь оттого, что мне некуда идти. Последние мои три фильма на телугу собрали больше, чем большинство хинди-фильмов за последние пять лет. Телугу-кинематограф – самый большой коммерческий кинобизнес в этой стране, и не важно, сколько фильмов на хинди, английском или арабском я сделаю, в моей душе всегда будет мягкий уголок для телугу-аудитории. Дело не в деньгах, дело в аудитории, которую я могу назвать эксклюзивно моей. Я начинал в тамильском кино, перешел в телугу и потом попал в хинди-кино. Некоторые скажут, что это из-за возможностей, которые попадались мне на пути, и некоторые будут правы. Но мне хочется думать, что это голод. Если люди думают, (что такой переход в моей карьере свидетельствует о том,) что хинди-кинематограф превыше телугу-кино, они могут думать так и дальше, но когда я сделаю хинди-кино, а потом бенгали-кино, то им тогда придется признать, что бенгали превыше хинди. 

Бывало, ко мне подходили люди со словами: "Все хорошо, не волнуйся, после Rang De Basanti у всех появился шанс, а у тебя нет. Но ты не волнуйся, Сай-Баба обо всем позаботится." (прим. пер. – полагаю, здесь имеется ввиду Сатья Сай-Баба, имеющий статус святого гуру в Индии) Проблема в том, что образованные выпускники здесь не пользуются доступом к интернету так, как должны были бы. У них нет понимания того, какой замечательный кинематограф существует по ту сторону гор Виндхья (прим. пер. – горный массив в центральной Индии, разделяющий Индию на северную и южную части). 

Сказать кому-то, вроде меня, что я ничем не занимался после Rang De…? Да неужто?! 

У меня есть правило. Меня никогда нет поблизости после релизов моих фильмов. Я люблю исчезать. Еще и потому, что шумиха после выхода фильма в индийском кинематографе просто пугает. Кинематограф тяготеет к самовлюблению и начинает говорить себе: "О, мы сделали такой замечательный фильм, и это величайшее достижение всех времен и народов." Такое случилось пока с четырьмя из моих фильмов. По какой-то таинственной причине, пока фильм в производстве, шумят по поводу того, что он провалится. Но когда он выходит на экраны и становится "священной правдой", то ты кажешься более умным, чем весь остальной мир, потому что ты участвовал в создании этого фильма. Мне не понравилась эта часть Rang De Basanti. Что-то в успехе Rang De… заставило всех извне думать, что все вовлеченные в создание фильма были гениями. Шумиха стала настолько фанатичной, что стало считаться неинтеллигентным - не любить Rang De… Если вам не нравился фильм, то на вас вешали ярлык плохого вкуса и отсутствия патриотических чувств. Какая чушь. Если фильм не способствует свободному выражению своего мнения, то какой в нем был смысл? Но это не была вина кинематографистов, это просто случилось с аудиторией. (Делает паузу) 

Недавно такое же случилось с Taare Zameen Par. Если вам не понравился фильм, то либо у вас не было матери, или вы пришелец с другой планеты. Почему мы стали такими нетерпимыми? Думаю, самая большая проблема в том, что мы только изредка делаем хорошие фильмы. Большую часть времени мы только стараемся их сделать. Потому, когда получается действительно хороший фильм, мы переполнены восторгом по этому поводу. 

Я был в восторге от работы в фильме Blood Brothers. Я работал с Вишалом, Панкаджем Капуром и Паваном Мальхотрой… Это хорошая часть. (С другой стороны) Если бы я знал, что Blood brothers окажутся в их теперешней ситуации, я бы не отдал им 10 дней своей жизни. Фильм был сделан с определенной идеей, люди должны были увидеть его, но никто не увидел. И под "людьми" я не имею ввиду широкие массы. Его могли просто показать общественным организациям, как ориентационную программу для добровольцев. Я бы дал им хорошее понимание того направления, в котором они работают. Но вся шумиха качалась только того факта, что Вишал Бхардвадж, Сантош Сиван, Мира Наир и целая группа актеров сделали серию короткометражных фильмов. Говорили больше о том, какой актер отказался от роли в фильме, или какой актер не захотел играть роль гомосексуалиста в Индии. Очень безответственно со стороны СМИ не поинтересоваться тем фактом, почему эти фильмы не были показаны публике. Как актер, я был чрезвычайно разочарован. Вишал Бхардвадж вложил сердце и душу в этот фильм, Сантош Сиван сделал замечательное кино и что же мы имеем на выходе? Больше людей знают Вишала Бхардвадж за его Beedi Jalaile (прим. пер. – песня из известного фильма Omkara, режиссером и композитором которого был Вишал Бхардвадж), чем за Blood Brothers, что нормально, потому что первое развлекательное, а второе – образовательное. Но идея всей серии была в том, чтобы развлекать, образовывая, и она была абсолютно потеряна. 

Идея в том, что когда мне есть, что сказать, то я должен это своим поклонникам, и медиа – это способ достичь их. Но в отсутствии этого предмета для разговора: а) мне не о чем говорить, б) ни у кого нет такого права – пользоваться моим временем просто для того, чтобы узнать, чем я занимаюсь в эти промежутки времени. И не то, чтобы я использую прессу только для продвижения своих фильмов. Что нужно СМИ от меня, и что нужно мне от СМИ, чтобы достичь своих поклонников – я использую этот специфический замкнутый круг. Мне не нужно использовать СМИ ни для чего другого, и я также не думаю, что СМИ должны хотеть использовать меня более этого объема. 

После Rang De Basanti многие люди предположили, что я, являясь частью этого фильма, имею мнение по всем мировым вопросам. И мой ответ был: а) да, у меня есть мнение, б) и оно вас никак не касается, в) и я не хочу им делиться. Есть достаточно людей, которые считают свое мнение достаточно важным, их желание поделиться им приветствуется. Я – не один из этих людей. 

Нет. Это было предельно ясным для меня, что мои друзья не будут из кинопроизводства. Кино – это такая замечательная профессия, ты работаешь на износ от рассвета до заката. И люди, которые работают с такой страстью и силой, автоматически становятся твоими друзьями, братьями, сестрами на этот период времени. Как только глянец сходит, и я уже не работаю с ними, я предпочитаю делить свою жизнь с другими людьми. У меня действительно есть несколько друзей (в кино), с которыми я общаюсь, время от времени, но это и все. 

Технически, меня связывали, окружали слухами о романе или даже свадьбе со всеми девятью моими партнершами. Потому я задолжал объяснение относительно каждой из них. Мои поклонники на юге слышат о всех моих "романах", моя мумбайская аудитория услышала только об одном. Если у моих поклонников есть вопросы о моих фильмах, то я буду очень рад на них ответить, потому что это их право – знать. Они платят за это право стоимостью входного билета в кинотеатр. Но что касается моей личной жизни, то еще с 15-ти лет у меня есть правило – я обсуждаю свою личную жизнь с теми, чья личная жизнь интересует меня. И поскольку я не заинтересован сведениями о том, чем занимаются мои поклонники дома, или с кем они этим занимаются, то ничего не буду рассказывать и о себе. 

Мне не нужно никак определять статус Сохи. Мне даже не надо упоминать имя Сохи, потому что это интервью о моем фильме и моей карьере, а её интервью должно быть о её фильмах и её карьере. Я не думаю, что мы обязаны делиться еще чем-то со всем миром. Я не смогу абсолютно точно предсказать следующие 20 лет своей жизни, и если где-то просочится информация о моей личной жизни – это нормально. Но я не собираюсь оправдывать своими комментариями все, что обо мне пишут или говорят. Я думаю, мы живем во времена очень активных журналистов, где вся информация подается на блюдечке с голубой каемочкой. Людей должны волновать более важные вопросы, касающиеся их повседневной жизни, как то цены на бензин или исчезающая пристойность индийских папарацци. Я пошел посмотреть выступление троих величайших ныне живущих музыкантов – и единственное, что заметили присутствующие там писаки, это был я. Печально. 

Журнал Filmfare

За информацию о фильме спасибо Юлии Катран =)

Журнал FILMFARE, 26 июня - 09 июля 2008 г.